Бета: нет
Рейтинг: PG-13 наверное
Жанр: драма
Размер: мини
Статус: завершен
Саммари: Что можно вспомнить, глядя на дверь?
читать дальше
Вот уже пять минут я сижу и пялюсь на дверь, а что нормальная такая дверь, беленькая с малюсенькой ручкой непонятного цвета, двумя царапинами в верхнем правом углу и коматозной мухой, не желающей её покидать. А самое примечательное в этой двери то, что ровно пять минут и двенадцать секунд назад она закрылась за тобой. И как подсказывает моя интуиция «находящаяся пониже спины», ха... это твои слова, больше в ней я тебя не увижу. Как просто оказалось для тебя встать и преодолеть эти два метра, до этой чёртовой двери, на которую я смотрю как под гипнозом. А что мне ещё остаётся делать? Только очнулся, нога в гипсе, ребро, кажется, сломано и такое ощущение, будто мою голову использовали для игры в дартс. Боль адская, колющая в висок и проходящая по позвоночнику.... Но я не зову медсестру, которая, даст мне обезболивающее, покудахчет для приличия и свалит обратно к своим дешевым любовным романам в тошнотворно ярких обложках и обязательным изображением красавца-мачо, с оголенным торсом и блядским взглядом....
О да, впервые тебя увидев, высокого, загорелого, уверенного в себе, с таким же взглядом, осознал, что больше ни на кого другого не посмотрю. Да я других просто не увижу! Потому что меня заклинило, перемкнуло как рельсу. Я понял что такое «выборочное зрение», вроде видишь картинку целиком, а воспринимается только определённый фрагмент. Как в витраже состоящем из множества кусочков, воплощающих собой законченность и почти идеал, но всегда есть кусочек, на который попадёт солнечный свет и сделает центром, вокруг которого начнут раскручиваться причудливые узоры. Являя собой достойное оформление для того единственного, о котором никогда не забудешь. Даже по прошествии многих лет, всплывёт его образ, услужливо подкинутый памятью и не даст успокоиться, забыться спокойным сном. Пока снова не увидишь и не ощутишь, тех взрывающих сознание эмоций. Но той, переполняющей тебя палитры чувств и благоговейного, похожего на детский, восторга, не восстановит ни один, воспалённый забытыми воспоминаниями, мозг. И только невозможность угнаться за тобой, вынуждает меня сидеть, разглядывая дверь уже целых семь минут и предаваться воспоминаниям, таким кисло-горьким, но самым лучшим для меня. И в них я буду вгрызаться до последнего.
Как же мы с тобой познакомились? А никак! Была только туалетная кабинка в дешевом клубе, который до этого я считал самым скучным и вообще не достойным моего внимания. Уже тогда, медленно сползая по стене и смутно видя, как ты застёгиваешь ширинку... Уже тогда, я понял, что должен принадлежать тебе. Спасибо друзьям! Я давно заметил, что самые паскудные вещи случаются по их доброте и жалости. Это они притащили сюда моё апатичное к внешним раздражителям тельце, прибывавшее в глубокой, и так мною лелеянной депрессии. Это они говорили, что всё наладится, что родители поймут, примут таким, какой есть и не стоит молодому и красивому киснуть в четырёх стенах. Ага, теперь не кисну, теперь истерика... Ведь я даже имени твоего не знаю, ничего не знаю... Знаю только, что стормозил, не бросился следом, не догнал... И даже не подозревал, что у меня войдёт в привычку, видеть закрытую за тобой дверь.
То, что происходило потом, друзья считали исключительно своей заслугой. Я бегал по городу что чумной, заглядывал в лица прохожих, искал. В клубе меня, разве что тараканы не знали! Ходил чаще, чем на работу. Приходил первым, уходил последним. Охранники оказались хорошими ребятами, прониклись моими поисками, по очереди отвозили домой. А дома меня вырубало. Утром на работу, вечером в клуб. И так целых три месяца...
Прошло десять минут, смотрю на дверь и решаю. Звать или не звать медсестру? Я всегда был нерешительным. В отличие от тебя. Это ты подошел ко мне, когда я решил всё прекратить, не искать. Это ты сказал, что хочешь иногда встречаться для «приятного времяпровождения». Это ты был честным, грёбаным «натуралом» захотевшим разнообразия.
Свою девушку бросать ты и не собирался, а мне были отведены два вечера в неделю. Нет, я не жаловался! Тогда мне этого было достаточно. Я мог тебя видеть, говорить с тобой, прикасаться... Я опять безвылазно сидел в квартире и ждал твоего прихода. Вот такая вот, послушная маленькая собачка. А через два месяца я сорвался...
Я увидел тебя с ней. Прогуливаясь по парку, вы что-то увлечённо обсуждали. Её маленькая ручка, так естественно вспорхнула, поправить тебе причёску и ты не отшатнулся, как если бы это был я. Наверное, именно тогда я осознал, что ей позволено больше, а я остаюсь на вторых ролях, как шут, прибегающий по первому требованию, когда господину скучно. Да, я всего лишь средство от скуки, а она твоя девушка. И ещё... моя сестра. Плакать мне или смеяться? Почему она? Не кто-нибудь другой, с кем бы я мог побороться за место рядом с тобой? А человечек, который всегда меня поддерживал, пытался примерить с родителями и даже давал советы, как мне тебя удержать.
Первое что я увидел, войдя в комнату, твой свитер, бережно накинутый на спинку кресла. Я набросился на него, вдыхал твой запах, поскуливал и он отвечал мне взаимностью, впитывая слёзы. Сутки я лежал укутанным в твой свитер, прикасался, словно к реликвии и ощущал исходившее от него тепло. Тепло, которое и ты чувствовал, единственное, которое принимал. Даже к этой, вязаной кофте у тебя было больше эмоций и привязанности, мягкому ворсу доставалось больше нежных прикосновений, чем мне...
Ты стоял в дверном проёме. Ты был в ярости. Прекрасный и жестокий. И только в перерывах между ударами я узнал, что эти два мотка ниток возле кресла, были единственным воспоминанием о твоей матери.
Я умолял тебя, валялся в ногах, грозился рассказать всё сестре, если не простишь. Наверное, последнее было лишним. Так как теперь у меня остались лишь сломанные рёбра, безликая палата, твоё тихое «прости» и закрытая дверь, от которой я, наконец, могу отвести взгляд...
А вот теперь, стоит позвать медсестру и узнать где хранятся таблетки...